Тур-цзы
Однажды, в шестой год правления, проходившего под девизом "Временных трудностей и Злагоды", компания молодых горожан собралась выехать в горы близ Шулдан, чтобы насладиться пением кукушки. Грохочущие повозки доставили их под Бахчисарай из старой столицы Ки***. Где, по их приглашению, к путешественникам присоединился в качестве летописца и я.
В состав экспедиции входили: Алена-абе, Лена, Наташа и Юля-абе, Андрей-сан, корнет Леша-кун, Макс-сан и Хоббит-кун, ваш покорный слуга.
Горожане нынче в большом почете, и на собравшихся было приличествующее их положению богатое платье-секондхенд, жалованное правителями заморских стран. Даже скромный провинциал, писатель этих строк, принарядился по случаю в блестящий дорожный костюм из страны Мао.
Сразу по прибытии к гостям подступили рикши, предлагая различные увеселения и искушая дорогими винами. Договорившись о дальнейшем проезде, путешественники наняли паланкин дабы осмотреть окрестности бывшей столицы Крымского ханства.
О, недаром живописал древний поэт Сашка Пушкин-Цзы красоты Бахчисарайского дворца: немеют уста мои в восторженном преклонении. Осмотрев и знаменитый Фонтан Слез, и выставку давних диковинок внутри дворца, и его наружность, и прекрасный парк, прекрасные дамы Юля, Наташа и Лена, а также корнет Оболенский-кун остались довольны.
Воспользовавшись возможностью покрасоваться, Юля с Наташей нарядились в традиционные татарские платья, а мне, Хоббиту, велели запечатлеть их на фоне дворца. Ничто так не подчеркивает прелесть женскую, как роскошный наряд: только ослепительное обрамление парчи, золота и самоцветов может сравниться с сиянием глаз наших красавиц!
Меня посетило желание хоть на мгновение проникнуть сквозь завесу времен в жизнь этого места в эпоху расцвета Крымских татар, ныне исчезающего народа, павшего более пол-века назад жертвой жестокого нрава сёгуна Ста-Лина.
Закупив у лавочников тюбетейки, фески и прочие мелочи, горожане отправились в дальнейшее путешествие. Как я узнал из расспросов, Юля работала управляющей в Полиграфической лавке. Нынче эта профессия процветает в столице, помогая создавать и сохранять лицо заможным дзайбацу и прочим оебунам.
Гон, развитый по дороге Хоббитом
Под впечатлением от подобной продвинутой компании у меня возникла идея нового вида наружной рекламы:
Как вы думаете, на что обычно обращают внимание больше всего горожане в пути?
Правильно, на коров, пасущихся вдоль дороги.
Соответственно, рекламные сообщения необходимо размещать на арендованных у крестьян коровах, методом татуажа, либо окраски шерсти.
Особенно привлекательным такой метод рекламы кажется для Индии, где коровы почитаются священными животными и им дозволяется бродить где угодно, причем никто, за исключением неприкасаемых, не может к ним приближаться, а тем более причинять вред. В свете этих обстоятельств КРС кажется идеальным носителем для политической рекламы, а в особенности, для черного Пиара, в Индии!
Наш путь в горы имел отправным пунктом село с тревожным названием Фронтовое. Неподалеку оттуда находились несколько стран, послуживших материалом древним архитекторам, среди них и пещерный город Эски-Кермен, минуя который вьется дорога к источнику и дальше в горы.
Для ночевки мы выбрали облюбованную еще в прошлом году поляну, на высоте около 20 м над родником. Расставив палатки в сени цветущей сакуры, мы радовались гармоничности окружающей природы и учению чужестранных мастеров, создавщих для нас походные шатры: один шатер мы нарекли Евро-палаткой, предназначенной для отдыха в Джакуззи, а другой, с просторным тамбуром, как у ночного клуба — "Голливудом".
В это время года в Крыму обилие путешественников, и в пределах видимости из нашего лагеря виднелись костры и звучали песни других туристов.
Насытившись рисовой похлебкой и отведав из чаши с чаем, мы попытались настроить походный цин госпожи Юли, но убедившись, что он дребезжит как ситар, были вынуждены исполнять только самые разухабистые мантры, таким образом заглушая звучание расстроенного инструмента. Как ни поздно взошла Луна, однако трое особенных ценителей природы: Оболенский, Андрей Медведев-сан и Хоббит надолго устроились у костра. Голоса последних двух растаманов умолкли только перед рассветом.
Когда первый нежный луч рассвета украдкой проник под мои сомкнутые веки, я уже предвкушал радиальный поход в Эски-Кермен. Забросав рюкзаки ветками и палой листвой, мы оставили их на попечение леса, а сами устремились к скале, внутри которой древние кааримы, а впоследствии и христиане высекли десятки помещений — целый пещерный город. Сначала мы хотели проникнуть туда через секретный лаз-колодец, расположенный примерно посередине южной стены, и который, помимо своего прямого назначения, очевидно, выполнял и военные функции. Тщательно замаскированная в трещине скалы от внешнего наблюдателя, каменная лестница ведет наверх из природной пещеры, к которой современные скалолазы проложили с основной дороги тропку.
К сожалению, далеко не каждому дано, преодолев страх перед высотой, подняться в этот лаз: при взгляде вниз открывается захватывающая дух панорама окрестных скал и только что преодоленного подъема, метров в 30... Вот так и получилось, что Алена с Наташей не понадеявшись на свои силы, отправились в обход, чтобы подняться через главный вход на скалу, расположенный в восточной ее оконечности.
Поглазев из неправильной формы амбразур, мы смогли в свою очередь почувствовать себя древними лучниками, как и поколения туристов,. которые оставили свои следы среди этих неровных, изгрызенных временем и кайлами стен. Направляясь навстречу Наташе с Аленой, остальные члены группы успели осмотреть массу хорошо сохранившихся пещерных помещений, некоторые из которых насчитывали по 3-4 комнаты, соединенные проходами, через которые можно было ходить не нагибаясь; с отдельными нишами, достаточно крупными, чтобы служить ложами или стенными шкафами. Некоторые из них имели по центру потолка отверстия, которые могли бы быть дымоходами, и из которых можно было эффектно высовывать голову, чтобы сфотографироваться. Маленькие пещерки без окон и отверстий могли были некогда служить складами.
Мир крымского туризма тесен: среди многочисленных приезжих, повстречавшихся нам на Эски-Кермене, была также группа туристов из Одессы, под предводительством некоего Артема, с которыми я ехал в Крым в одном вагоне!
Встретив наконец девушек, мы все вместе осмотрели ворота, которые встречали въезжающих в пещерный город, а точнее — их остатки, а также пещеру, переделанную в древности под христианскую церковь, с несколькими саркофагами, купелью, алтарем и отдельной часовенкой. Если из этого места спуститься приблизительно на пол-пути вниз, можно обнаружить еще одну, судя по сохранности, более современную скальную часовенку: "Трех всадников", предположительно, с детскими захоронениями.
Вместе мы совершили прогулку по всей вершине скалы, наблюдая, цветение прекрасных пионов, особенно многочисленных в дальней ее оконечности. Неожиданно появился охранник, и потребовал деньги за посещение заповедного памятника. Несмотря на потрясания кассовым аппаратом и названную таксу в 2 рубля с человека (36 коп. по курсу НБУ), мы щедро заплатили 5 грв. за всю группу.
Воспользовавшись для спуска "Черным ходом" в этой оконечности скалы, группа быстро вернулась за вещами и потопала в направлении еще двух пещерных развалин: монастырей Шулдан и Челтер.
Неподалеку также находится пещерный город Мангуп, который служит пристанищем многочисленным путешественникам-растафари, но туда решено было не ходить.
Оказавшись посередине между Шулданом и Челтером туристы расположились на обед, причем те четверо из них, которые никогда не бывали в Шулдане совершили часовую вылазку туда. Темпы этой вылазки были поразительными: мы не только успели пройти мимо по тропе и вернуться, вскарабкаться на скалу, возвышавшуюся напротив лагеря приблизительно в 350 м, отыскать вход в монастырь, но и вернуться после осмотра так, что чай как раз был готов.
Басё
Совершив краткий обряд поклонения в пещерном храме, мы устремились далее, влекомые любопытством к красотам этого края, и направляемые волей Алены-абе, руководительницы этого похода. Вечерний переход не казался излишне утомительным, однако мы потратили некоторое время на поиски монастыря Челтер, который Макс-сан считал более интересным. Поднявшись на скальную гряду мы немного поблуждали, пока не обнаружилась тропа вниз. Остановившись на минутку, чтобы сбросить поклажу, мы отправились на осмотр по скальному уступу.
Там нас ожидала единственная уцелевшая колоннада среди всех пещерных строений Крыма, и соответствующая табличка: "Памятник Архитектуры Челтер, VI век". К сожалению, внешняя стена этого памятника, точно так же, как и у Шулдана и некоторых пещер Эски-Кермена, обрушилась вместе с лестницами на верхние этажи, так что влазить и слазить отуда было достаточно страшно, с учетом высоты, на которой древние предпочли расположиться.
На дальнем конце уступа находился лаз в пещеру, облюбованную местными растаманами. Заботливые руки принесли туда водный и сухой бульбуляторы, в первом еще сохранялась вода.
Вооружившись фонариком сана-Макса мы с Юлей и корнетом отправились на исследование. Узкий и неровный, достаточно сухой лаз, слегка изгибаясь, вел вниз. Известняковый потолок пещеры был украшен любопытными пузырчатыми образованиями, местами проступала влажная красная глина. Хотя глубина пещеры была не более 10 м, фонарик был незаменим, хотя из 3 человек что-либо видел только тот, кто его держал, а вытянутая, например, вверх рука полностью терялась в непроницаемой тьме. Стоило Оболенскому замолкнуть, и нас окружала глухая подземная тишина. Отсутствие эха в пещере, впрочем, компенсировалось эффектным отзвуком при выходе на уступ.
На ночлег мы решили остановиться у озера, что за селом, в которое спускается из Челтера тропа. Всю ночь нас сопровождали брачные песни хора лягушек и кряхтящее соло диссидентствующей квакушки по соседству.
Проснувшись достаточно рано, некоторые из путешественников отправились искупаться в ледяной водице, а затем выступили в переход по направлению к Черной речке.
Около полудня наши путешественники достигли Родного села :) Пардон, села Родного.
На скромной центральной улочке началось разграбление магазинов: мороженое, плавленные сырки, пирожные и йогурт послужили заменителем обеда, а ваш покорный слуга, в надежде хоть чуть разгрузить рюкзак грыз раскладочный хлеб, запивая свежеприобретенным парным молоком, уповая на милость Джа. Надо сказать, что Хоббит еще на первой стоянке успел исполнить песню про "Какая боль, Аргентина-Ямайка 5:0", а также присутствие в туристической команде самохарактеризованного "Потного ниггера" Медведева вместе очень способствовали популяризации Раста среди путешественников...
Мне уже доводилось бывать в этих краях вместе с Максом в Июле прошлого года, и, по мере приближения к каньону, я узнавал знакомые места: вот озерко, перегороженное дамбой, здесь у нас в тот раз была ночевка на поляне, плотно усеянной коровьими лепешками... Озерко следует обходить слева, где тропинка поведет вверх через черешневый сад, уже отцветший, но еще не выпустивший листвы, и поэтому выглядящий сухим.
Поворот дороги влево... и вот мы, опережая очередную группу туристов, оказываемся под сенью деревьев Черной речки.
Торопливый переход, все время которого Оболенский интересуется: "Ты здесь бывал, далеко ли до стоянки?". Дело в том, что в прошлом году мы останавливались здесь у самой реки, на месте, в точности напоминающем стоянку древнего человека: с кострищем в расколотой скале, бревнами для сидения и загородкой вдоль воды... сейчас это место оказывается захламленным и его волшебство утрачено. Мы решаем вернуться на метров 20 назад, к живописной поляне, окруженной кустами и деревьями. Там нет рядом глубокой воды — только каменистый речной приток, но зато открывается вид на покрытые лугами холмы и памятник неизвестному герою...
Надо отметить, что в прошлое мое посещение этих мест был июль и количество отдыхающих на речке было просто впечатляющим: например, когда мы ночью готовили ужин, из темноты неожиданно мог появиться турист и сообщив, что у них взорвался (летом это вполне резонно) примус, попросить разрешения доварить на нашем костре вермишель. С этой же живописной поляной был связан более курьезный случай: остановившись там на привал и первым делом повалившись на траву, туристы постепенно освобождались от рюкзаков и уходили в направлении речки дабы освежиться... Добравшись одним из последних до вышеупомянутого мелкого притока я обнаружил ништяк, который все члены группы проигнорировали просто наплевательски: в воде охлаждалась бутылка "Первака"! Естественно было предположить, что они хотя бы проверили дар благостного Джа... но что то не давало мне покоя. Это смутное предчувствие заставило меня, уже во второй раз обратиться мыслями к прозрачной бутылке, дожидающейся в воде ручья и я попросил одного из товарищей было проверить жидкость... Он понюхал, и сообщил, что жидкость не обладает сивушным запахом... тут я уже не выдержал, и помчался сам к бутылке: "Как это так, неужели судьба может быть так жестока к бедному хоббиту!" Мужественно приготовившись к самому худшему (например, что в бутылке окажется вода), я сделал глоток, и, о чудо! — бутылка оказалась наполнена ледяной крпчайшей водочкой! Напиток сей, помниться, мы и употребили дружно за обедом, в комбинации с борщом и чесноком.
Стоянка на речке оказалась настолько успешной, что на следующее утро мы необычайно долго не могли тронуться в путь: если до этого группа просыпалась около 8-9 и отправлялась к 10 утра, то на 4 день пути, который традиционно считается самым утомительным в турпоходе, наша группа для начала плотно позавтракала, затем некоторые отправились поплавать в природную купальню, чуть выше по течению прошлогодней стоянки, а вдоволь накупавшись — грех не позагорать... Прочим же и так было достаточно хорошо, и полдень застал путешественников загорающими на травке в максимально расслабленном состоянии.
Тем не менее, команда на выход была подана, и мы отправились вверх по течению, намереваясь преодолеть Чернореченский каньон. Тропинка по левому берегу идет достаточно долго вдоль воды, то удаляясь, то проходя непосредственно над водой, до тех пор, пока не упирается в отвесную скалу. Там у туристов возникает выбор: либо переходить на другую сторону речки, либо подниматься на скалы. В этот раз мы решили быть последовательными и несколько раз то теряя, то обретая тропку вновь, запрыгали по кручам. Зоркий глаз Макса помог нам продвигаться быстро, и уже на привале, после очередного спуска, подкрепившись и освежившись купанием, мы поняли, что прошли намного больше, чем при прошлом посещении каньона, когда переходили с берега на берег — несмотря на подлый характер тропы, имевшей несколько хорошо натоптанных (все-таки там ходили по два раза) тупиковых ответвлений, к моменту ночевки мы вышли к многолюдным благоучтроенным стоянкам, расположенным в начале каньона!
Джа по-прежнему благоволил к нам: на одном из привалов он даже приготовил нам подарок: целехонькие солнцезащитные очки. Тем не менее, очки ником не подошли, и были оставлены для последующих путешественников. Так же Медведев впоследствии оставил на привале свои растерзанные туфли. Со стоянкой поначалу возникли проблемы: помня, что в прошлый раз стоянка была на правом берегу, мы воспользовались подвесной переправой, чтобы оказаться там. Затем дошагали до родника, в окрестностях которого ночевали в прошлый раз, чтобы убедиться, что ни Макс, ни я не в состоянии вспомнить ее точное местоположение. Добравшись до истока родника, мы вдвоем принялись бродить, недоумевая, куда же спряталась благоустроенная стоянка, затем, разделившись, отправились на ее поиски... Дело в том, что на туристических маршрутах разрешается разводить огонь и располагаться на ночевку только в специально подготовленных лестниками местах, а ближайшее такое место, которое находилось по пути маршрута, имело существенный недостаток — на противоположной стороне речки жарили шашлыки и водку многочисленные матерые "крутые".
Отчаявшись найти что-либо вблизи родника, мы с Максом направились обратно к товарищам... Неожиданно я услышал подсказку духов леса: обрати свой взгляд на живописную кучу камней на вершине холма ;-)
Тут то я и попал в туристический рай: там располагалась скрытая от взглядов со стороны дороги уютная полянка, с мягким грунтом, усыпанным прошлогодней листвой и многочисленными сухими ветками. Я поспешил сообщить товарищам об открытии: конечно же, вторжение лесников представляло некоторую угрозу, но укромность этого нетронутого уголка, расположенного достаточно высоко, чтобы с утра осветиться первыми лучами солнца, обилие дров и наличие воды свидетельствовали в его пользу.
Макс с Андреем соорудили из разросанных поблизости камней надежное кострище, а дрова даже не пришлось собирать — поначалу достаточно было протянуть ветку в любом напавлении, как в ней оказывалась сухая вылежалая ветка. "Так и дложно быть в нетронутом людьми месте, — сказал Макс, — были бы мы подальше от поселений, так к костру бы сбежались зайцы, чтобы погреться у огня!"
Весьма гордый своими успехами в общении с духами, я набросал схему, по которой в следующий раз можно будет обнраужить эту стоянку, названную "Хоббитской".
Тот вечер был последним, что в нашей компании проводили Юля и Наташа. За время похода мы успели сплотиться в крепкую группу и, несмотря на отличия в стиле, взаимные впечатления были явно позитивными. В этот вечер Юля пела под свою гитару особенно задушевно, а настроен инструмент был на удивление быстро: Медведев, обладавший музыкальной интуицией, сумел накануне укротить непокорную четвертую струну, которая до этого никак не хотела звучать вместе с остальными.
На следующее утро, выйдя на проезжую дорогу у огромного водохранилища, откуда и вытекает Черная речка, мы попрощались с девушками, которые стремились до возвращения на работу вдоволь насладиться морем, и отправились к следующей цели: пещерам.
Нас вела к цели дорога, проходившая, в частности, через несколько сел. Трудно сказать, каким образом мы умудрились проскочить первое из них, но во втором было необходимо запастись хлебом и поинтересоваться у местных жителей относительно подходов к пещерам, ибо из всей группы никто не бывал ранее в этом районе Крыма. Трудности возникли и здесь: во-первых, все село, оправдывая свое "Передовое" название, собиралось на маевку, и первый магазин на нашем пути оказался закрытым на переучет. Пока товарищи поспешили отвариваться во втором, я оставался с рюкзаками до тех пор, пока первый магазин не открылся. Я воспользовался шансом, чтобы удовлетворить давнюю прихоть и напиться вкусного "Барского" пива. В этот момент на горизонте появился Оболенский, чтобы сообщить, что закрывается второй магазин и добрая Лена Шкатула. До сегодняшнего дня они вдвоем евро-жили в отдельной Евро-палатке и вели непрерывную борьбу относительно нашумевшего храпа корнета. Так как теперь им предстояло переселяться в Голливуд, Лена, по видимости чтобы задобрить второго великого храпца, решила угостить меня пирожным. Село казалось совершенно покинутым: кроме сотрудников магазинов и наших туристов не показывался никто, за исключением смешного щенка. Наконец появилась парочка молодых людей, за своими объятиями совсем, видимо, забывшая о пролетарской пасхе. По свидетельству молодого человека, пещер было две — ближняя, с двумя входами, один из которых засыпало, и большая сквозная, с растафарайским названием Узун-Джа, расположенная чуть дальше. Туда было удобнее подъехать автобусом три остановки. Выбор пал на ближнюю - и мы направились в гору по пути проходя загороженные заборами турбазы с автостоянками и запертое в клетку озерко. Наконец показалось ответвление грунтовой дороги. Желто-черная вывеска гласила, что здесь начинаются владения Энцефалитного Клеща.
Остановившись, чтобы свериться с картой, мы увидели стражей этого места - замаскированных в хаки лестников с деньгоизвлекательными аппаратами. На счастье, их внимание привлекли автотуристы, устроившиеся поблизости от дороги с костерком и магнитофончиком. Поспешно вскочив в лямки, мы устремились вглубь леса, радуясь, что за нами нет погони.
Вскорости обнаружилась неприятная особенность нашей карты: кроме того, что на ней, как и на любой советской карте не были нанесены координаты, отмеченные на ней черными пунктирами тропинки вовсе не совпадали с тропинками, встречающимися на местности. Здесь встречались следы проходивших людей и машин, и даже конские, но направление, в котором мы продвигались уводило все дальше в глушь, пока мы не оказались на красивейшей просеке. Пройдя под арками смыкающихся светлых крон, мы спустились в размооченную ручейком низину, чтобы убедиться, что просека закончилась вместе с нашим везением и хорошей погодой: тучи, собиравшиеся все утро, наконец разразились дождем.
Других это могло бы и смутить, но мы, вместо того, чтобы забиться под непромокаемую накидку, бодренько взбежали на противоположный подъем, и дождик тут-же кончился. Однако духи этих мест продолжали испытывать наше упорство - находившаяся на карте речка, которую, в случае правильного выбора тропинки, мы должны были давно пересечь, в природе никак не находилась. Сориентировавшись по компасу, мы изменили направление, и обнаружили еще один ручьишко и несколько тропинок, которые, при известной доле фантазии можно было найти на карте. На избранную нами для дальнейшего движения тропинку даже выходила просека, завлекательно карабкающаяся вгору под углом в 45 градусов. По скользким палым листьям мы добрались до места, в котором эта просека, как и другие пути в этом заколдованном лесу, растворялась. Вид, открывавшийся оттуда, был впечатляющий — для тех, впрочем, только, кто только что всё это прошагал.
Следующее напряжение сил оказалось уже не таким тщетным - нашлась-таки наша скрытная речка. Только вот вышли мы на нее совсем не там, где указывалось на карте. По сведениям, полученным от становившихся лагерем туристов, мы определили, что сделали изрядный крюк.
Наконец мы преодолели подъем на гору, где по нашим сведениям дложны были находится пещеры. Здесь все было полно следами прошлых туристов — широкие тропы ветвились здесь и там... только вот заброшены они были уже лет эдак 20. НЕ то чтобы тут никто больше не ходил - энцефалит своими клещами голову никому не откусывает, но встречавшийся там и тут оставленный людьми мусор вроде пустой бутылки или пачки от Мальборо только подчеркивал не(у)хоженность тропы — сухие деревья стремились повалиться повалиться в аккурат поперек нашей тропы, а ветки тянулись к лицу и голым ногам чтобы поздороваться. Ожилание того, что вот-вот тропинка выведет к пещерам успело мне наскучить, а когда на вершине обнаружилась поляна уже все вспомнили о том, что нам сегодня еще не довелось пообедать. Мысль о приобретенной в пролетарском поселке бутылке вина тоже не давала покоя: зачем нам пить после пещер, "пойдем-ка, пообедаем-ка... пообедаем-ка пойдем-ка"
Некоторым из искателей приключений после обеда все еще хотелось искать какую-нибудь цель для сегодняшнего путешествия, но хотя Макс и предложил идти в пещеры только до обеда, а затем искать уже горное озеро — мы двинулись дальше по сети тропинок, казавщейся бесконечной как WWW. Мудрая Алена позволила Максу рыскать впереди, но необходимо было окончательное разочарование, чтобы подавить поисковой азарт... и тут впереди показались люди. Навстречу был немедленно направлен в качестве PR - щика Оболенский. Он приблизился к людям и приняв царственную позу завел разговор, суть которого свелась к следующему: "Скажите пожалуйста, а где мы находимся? — А мы где? А по нашей карте мы вот здесь — а мы (тут выяснилось, что наши карты одинаковые) — вот здесь (разница в оценке местоположения — всего 10 км)... Вот устали блуждать и решили поискать воду. — А мы ищем пещеры...
В этот момент Алена, оценив иронию ситуации решила помочь Оболенскому: пошире расставив ноги и уперев руки в бока, она надулась, подражая его позе, за его спиной.
Дальнейшие блуждания вывели нас, наконец, на поляну, по-видимому, обозначенную на карте как редкий лес. Зрелище, которое открывалось оттуда, было и впрямь редкостным: в лучах закатывающегося солнца на горизонте бронзой отсвечивало море, в стиле Сальвадора Дали покоящееся на далеких горных вершинах, а в оставленной нами сегодня утром долине, тремя гигантскими голубыми лоскутами виднелось водохранилище. Примерно в полукилометре назад виднелся пик горы, прямо под которым должны были располагаться пещеры... "Входы засыпало, либо они заросли, постулировал, не обращаясь ни к кому конкретно, Оболенский. Все желающие склонились над картой, недоумевая над этим чудом природы... Затем, по команде Макса, мы двинулись на спуск по направлению к озеру. Сбиться с пути было трудно: по дороге к озеру должна была находиться станция Метеорологов, где люди наблюдают в горах за небесами и водами.
Переход, такой же нудный, как мое повествование, явно заканчивался. Словно желая нас вознаградить, среди травы засверкали редкостные алые пионы. С каждым шагом в свои права входил волшебный расслабляющий вечер, прогоняя постылую жажду приключений посредством все более прекрасных картин весенней природы. Даже Максу уже более хотелось фотографировать цветы, чем бороться с картой.
Каждое покрытое лишайниками дерево в этом укромном уголке казалось уникальным, и словно подступало к дороге, чтобы покрасоваться.
"Что за удивительная колючка зацвела в этой долине", — восхитился Макс, и бросился нюхать цветы.
"Это место напоминает мне Словению, - заметила Алена, - там тоже все очень чистенько ухожено, но выглядит очень диким и нетронутым.
Природа здесь и впрямь была привычна к заботливым рукам — когда впереди по оголенному скальному руслу зажурчал ручеек, в его русле имелась бетонная заготовка для дамбочки, а возле тропы была сложена солидная кипа сухих веток. Да здесь же идеальное место для стоянки, единогласно решили мы, и единственным вопросом осталось где бы поставить палатку, чтобы она не портила окружающие пейзажи. Место для костра было заложено под покрытым белыми цветами, точно из солидарности с колючками, деревом. Вокруг точно букетики, были разбросаны нарциссы. Медведев принялся срезать дерн, чтобы когда мы снимемся с лагеря, ликвидировать по возможности, повреждения, нанесенные кострищем. Недавно он заметил, что в походе любит по нескольку дней оставаться на одном и том же полюбившемся месте. Восторженный, я решил, что в этой долине можно провести вечность.
Стоянка оказалась не такой уж идеальной, как на первый взгляд — земля здесь была очень влажной, а развешенные по дереву на просущку носки несколько умерили его ослепительную красоту, но все равно, наутро и Алена и Оболенский выразили мысль о том, чтобы оставить заморское посольство, приносившее им немалый доход, и перейти к руральной жизни.
На счастье для Германии и ее посольства, нам удалось в этот раз избежать международного скандала — аккуратно собрав весь мусор, включая консервные банки, который на оборудованных стоянках обычно сжигается на костре, и закрыв кострище дерном, мы двинулись, без особого ажиотажа, к водопаду Серебрянному.
Вот и жилище метеорологов - как выяснилось, они вели совсем не монашенский образ жизни: среди обилия коров и индюков две женщины возделывали огород возле капитальных хозяйственных строений. Женщина помоложе, повинуясь старшей, указала нам, куда лежит путь, и спокойно вернулась к работе, а нашу группу еще некоторое время провожал любопытный теленок.
С утра мы уже успели заметить несколько проходивших туристических групп, а тут нам повстречалась исключительно многочисленная компания горожан в желтых дорожных шапках. Обменявшись несколькими любезными фразами, мы отправились дальше в горы своим путем.
Ситуация напоминала вчерашнюю - карта и тропа каждая гнули свое, и первая таки завела нас далеко направо, прежде чем мы выбрались на вершину, чтобы сориентироваться. Здесь троп уже не было, и казалось разумным идти по компасу. Оказавшись в долине, мы обнаружили искусственный пруд со свежепокинутой стоянкой у развилки дорог. Пруда на карте не было, а развилка была...
Вот навстречу нам направились двое юношей с рюкзаками — а вдруг они тоже заблудились? Все же, не на всякие грабли суждено наступить дважды: юноши оказались Доброхотами - хозяевами этих мест. Они не только указали нам на неправильность карты, но и сообщили возраст пруда, а также указали, что в нем ловятся караси. Они объяснили нам, как можно пройти к водопаду, а также, как можно сократить путь к нему в три раза. Они были знакомы с местными лесниками и советовали ориентироваться не по карте, а идти туда, куда ведут ноги - Крым ведь маленький, и полагаясь на милость Джа всегда можно выйти из леса куда-либо.
Некоторое время мы шли вместе, как вдруг путешествие преподнесло нам очередной сюрприз: возле дороги виднелась стелла, обозначавшая знаменитую пещеру "Партизанскую". На нашей карте пещера эта, как выяснилось, была указана, но без названия, и еще большим сюрпризом оказалось то, что в пещере укрывался родник!
Местность эта описана в книгах, и рядом находится еще одна достопримечательность: "Чайный домик". Доброхоты посетовали, что многие путешественники в этих краях стремятся поселиться в этом домике, оборудованном как городское жилище, вместо того, чтобы вести близкую к природе кочевую жизнь в палатках. Они также сообщили, что пещера очень велика и весной может быть опасна для неосторожного путника, и что сами они так и не дошли до ее пределов.
А путешественников в этих краях действительно было предостаточно: словно по центральной улице столицы в выходные, мимо пещеры валил народ. Наличие неподалеку вертолетной площадки свидетельствовало, что некогда это место было любимо и сильными мира сего.
Возможно, это из-за их страсти к охоте встреченный нами ранее единственный олень был так пуглив... Зато резвившиеся возле Чайного домика откормленные поросята были вполне дружелюбны, и демонстрировали свои вымазанные грязью брюшки во всей красе.
Воспылав тут желанием поглядеть на пещеру, мы устремились было к ней, чтобы убедиться, что оба принесенных нами светильника практически вышли из строя. Удалось поглядеть лишь на черный лаз, где крутая лестница с немногочисленными ступеньками резко уходит в прохладную и влажную темноту, да набрать воды из т.н. Ванны - на большее светильника не хватило.
Избавившись от мусора (никакого криминала, поверьте мне, просто слова так легли ;-), принесенного с места прошлой стоянки, мы углубились в более спокойный лес. Здесь длинный серпантин размытой грунтовой дороги стремился все ниже, к искомому водопаду. Вскорости мы очутились у красивого ручья, который вливался в глубокую запруду с искуственным водопадом. Рядом было оборудовано место для стоянки, и мы остановились перекусить.
Маршрут был практически закончен, а отсутствие строгого завхоза (с начала похода эта должность была закреплена за Юлей, а ее преемник раста-Медведев и строгость - вещи явно несовместимые) действует на туристов расслабляющим образом и поэтому на првале было решено далее направиться на море.
Наконец перед нами предстал водопад, по сравнению с которым предыдущий казался, в лучшем случае, бронзовым: Серебрянный, облепленный зеваками, словно ароматный пион шмелями.
Пенная вода его струилась по пышному ковру из растений, разорванной завесой отделяя от зрителей обширный грот. Забравшись в него можно было наблюдать, как лучи солнца серебрят влажные камни, проникая в отверстие в потолке и левой стене грота.
Надолго задержавшись полюбоваться водопадом, наши путешественники направились к расположенному в нескольких ри входу в Большой каньон Крыма. Прямо в виду водопада двое молодых татар предлагали продегустировать вина собственного изготовления: изысканное Бастардо и черный мускат, настоянный на розах, либо миндале. Приобретя после оживленной торговли бутылку, мы вышли наконец к Большому каньону.
Бесчисленные турсты и их повозки усеивали весь видимый отрезок дороги, называемой Ялтинской.
Виднелись вывески харчевен и торговцы винами, прохладительными напитками и прочим популярным товаром. Самая незаметная тропинка позади торговых рядов и вела в каньон.
В общем-то, этот каньон и меньше по длине, и уже Чернореченского. Зато он несколько выше и отличается необыкновенной живописностью. Если в Чернореченском реке было угодно проложить свой путь сквозь известняки серого, в основном с черными вкраплениями, цвета, то здесь скалы и дно - желтые.
Осмотр каньона являлся последним пунктом нашей программы перед морем, но на эту экскурсию выбрались далеко не все: пока нам удалось найти свободное место для ночевки среди десятков лагерей, солнце скатилось к западу. Если Лена с корнетом отправились осматривать расположенную в полутора километрах от входа "Ванну Молодости", то Алена из руководительницы похода превратилась в простую дежурную по лагерю, в паре с Медведевым они остались у костра, а Макс-сан, в свою очередь, превратившись просто в фотографа, отправился с своем направлении. Я же, радуясь заживлению раны на пальце, превратился в музыканта, радуясь возможности запеть про "Какую боль" еще до заката.
Неподалеку от нас на отдых расположились необыкновенно энергичные, несмотря на то, что от них за три метра разило сивухой, и весьма колоритные, благодаря, очевидно, именно этому, личности. Их предводитель, статный мужчина в маскировочном костюме каждые несколько минут зычно выкрикивал: "Пидорасы есть? - и получив утвердительный ответ от своей спутницы, восклицал, - Мо-лод-ца-а!!!"
Это "Молодца" разносилось по всему каньону, напоминая о незабвенной памяти микадо Петре И. По-видимому, на столь изысканный юмор пьянчужек натолкнула табличка в каньоне, с названием "Голубой ручей" - рядом, как мы успели заметить проходя мимо, в воде нагишом резвились множество мужчин... Как знать, может в наше время, в добавок к нудистским, появились отдельно и пляжи гомосексуальные.
Тем временем, в сгущавшихся сумерках возникло движение и к нашим палаткам вышло двое мужчин, представившихся лесными братьями... Пардон, лесными служащими, в общем, очевидно, слуги того самого лешего, который так долго путал нас накануне. Представившись, служивые деловито осведомились, сколько человек и палаток в нашей группе, а затем заявили, что с нас следует дань в размере 2 бумажных за голову, 2 за костер и по 5 за каждую палатку. В китае, как известно, заведено рисовать бумажные деньги самостоятельно, либо приобретать их пачками за умеренную плату, дабы затем приносить в жертву духам, однако у нас этих самых денег было не так много, и услыхав сумму, мы пришли в уныние. Мудрая Алена попыталась увильнуть, аргументируя отсутствие денег бедностью, однако лешие были еще лучше подготовлены - ведь до нас они обошли уже немало стоянок, и назвали смехотворную сумму, которую выдает им в качестве жалованья начальник. Вдоволь посмеявшись, Алена попыталась наехать на нечисть, но я, опасаясь проделок разгнеыванных духов, придержал ее... Медведев благородно предложил выплатить в пять раз больше, что составляло сумму императорского штрафа, но по возвращении в столицу. Я уж было решил, что сей благородный муж собирается пасть ниц перед микадо и доложить о творящейся в его владениях несправедливости, однако тут Алена-абэ припомнила о случаях, когда кляузы злых духов находили людей и в самой столице и настояла на том, чтобы провести переговоры на месте.
В итоге нам удалось договориться за половину начальной суммы... Вернувшийся вскорости Макс-сан похвалил Алену за находчивость, посетовав только, что мы не догадались развести вместо одной палатки два костра...
Впрочем, я уверен, что мы легко отделались: вот у наших соседей-шаманов из Запорожья, танцевавших той ночью с посвистом у костра пляску про Старика Козлодоева, злые духи преследовали до того целый день: стоило им зайти на гору, и с них снимали деньги выдавая при этом справку с названием места, стоило спуститься с горы - и за это тоже брали деньги, выдавая еще одну справку...
Заведя получасовую песню про все приключения, случившиеся за время похода, наша группа расселась ужинать, и предаваться обильным возлияниям. Сидели мы допоздна, а пели так, что заглушали все попытки соседей. Постепенно большинство видимых костров погасли, и мы тоже отошли ко сну.
На следующий день Обо-Ленский был вынужден покинуть нас по делам службы. Попрощавшись с корнетом в Севастополе, куда нас доставили расторопные местные возницы, мы пожелали ему поскорее отправить всех евреев страны в Германию, и уже впятером оправились на пляж в Ласпи. Покровительница странников, Фортуна, была милостива к нам и мы моментально пересели на повозку, следующую в Ялту. Еще через полтора часа мы сошли в пляжной местности, которая называется Ласпи. Из селения, состоящего всего из двух домов, расходились три дорожки: одна на мыс Айя, одна - в квартал увеселений для якуза и новых ёкодзунских, и последняя - вниз, на пляж.
Слева от дороги на пляж находится лагерь для юных самураев. Отправившись на вылазку туда Медвелев и Макс, воспользовавшись искусством ниндзюцу, сумели добыть питьевой воды, редкой в этих местах.
Пройдя дальше мы обнаружили многочисленных для этого времени года отдыхающих, как из лагеря, так и путешественников вроде нас. Установив у входа в лагерь бутылки из-под Барского пива, вновь прибывшие путещественники устремлялись на пляж, мы же решили палатки не ставить, опасаясь привлечь внимание лес(т)ничих — мы решили встать прямо на диком галечном пляже. Хотя за этот день мы успели проскакать расстояние в несколько раз превышающее весь наш пеший поход, к морю мы прибыли когда Солнце стояло еще в зените и, отобедав, приступили к водным процедурам.
Как известно, ничто так не восстанавливает энергию ки, как соленая ванна, снимающая с человека абсолютно любые энергетические влияния, и зарядка чистой энергией от Солнца потом. Жаль только, что набежавшие с суши тучи чрезмерно сократили это "потом". Зато дальнейшему оздоровлению способствовала вермишель и рис, сваренные на морской воде, и чистка зубов посредством этой же воды.
Да, вот уж чего действительно много в море и моем рассказе, так это воды...
Так что заканчиваем эту песнь в прозе о том, как был закончен поход без единого трупа, и, напоследок, позволю себе завершить рассказ несколькими мудрыми изречениями:
1) Лес с клещами, как рыба фугу - тот, кто по нему ходит - дурак, и тот, кто не ходит - тоже.
2) Джа выдаст нам ганджи и впишет на флет, Джа исполнит нам песню и приготовит обед.
3) Когда Джа хочет, Джа - хлопочет.
4) Сколько лестнику не плати, все равно в лес смотрит.
5) Хороший лестник — это не видимый лестник.
6) Деньги — это придуманный способ обмана, для растамана деньги - ... ну, дальше вы и сами знаете